Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Многоходовая эта комбинация, конечно, целью имела устранение из активной политической жизни маршала Г.К. Жукова. Но она своим крылом затронула большое число военных. Реабилитационная комиссия А.Н. Яковлева в конце 1980-х годов установила, что в 1946–1948 годах были арестованы 108 прошедших Великую Отечественную войну генералов.
Первый архивист новой России, Р.Г. Пихоя, став руководителем Государственной службы РФ – главным государственным архивистом России и, получив доступ к совершенно закрытой дотоле информации, обращает внимание на то, что А. Кузнецов, получив партийный контроль над административными органами, Министерством внутренних дел, государственной безопасностью и армией, стал контролировать и Абакумова, который (в основном по распоряжению Сталина, но часто и по собственной инициативе) вел систематическую слежку за высшим руководством страны и о результатах докладывал (устно и письменно) Сталину.
Пихоя пишет, что «именно в период его (Кузнецова) «кураторства» над административными органами идет избиение высшего командного состава Советской армии, начинается преследование Еврейского антифашистского комитета, происходит убийство С. Михоэлса… Его должность предопределила обязательное участие в этих процессах»[38].
По словам Р. Пихои, сотрудники аппарата ЦК вспоминали позже, что Кузнецов «вскрыл целый ряд недостатков, допущенных Маленковым в руководстве Управлением кадров ЦК и Министерством авиационной промышленности и подверг эти недостатки жесткой критике сначала на собраниях аппарата ЦК, а потом и на политбюро. Сталину вынужденно пришлось временно пожертвовать Маленковым, но только временно.
Но дело, конечно, не в том, что, будучи провинциалом, Кузнецов не смог разобраться в московских дворцовых интригах и критику Сталина в адрес Маленкова принял за чистую монету, не поняв, что генсек совсем не собирался «топить» Маленкова, а «делом авиаторов» воспользовался всего лишь как предлогом для политической атаки на маршала Жукова и сочувствовавших ему генералов. Судя по всему, Кузнецов «топил» Маленкова если и не по поручению своего «большого шефа» (так все «ленинградцы» называли Жданова»), то во всех случаях исполняя его волю.
Стойкую неприязнь к себе со стороны Маленкова Жданов ощущал всегда, начиная с 1920-х годов. Отвечал Георгию Максимилиановичу тем же и использовал любую возможность убрать того со своего пути. Так, А. Волынец обнаружил в записных книжках Жданова в РГАСПИ записи последнего по подготовке к февральскому (1947) пленуму ЦК. В записях можно прочесть: «Посмотреть список членов и кандидатов в члены ЦК… вывести Маленкова, Жукова…» Что касается маршала Жукова, здесь все понятно: это сделать приказал Сталин. А про Маленкова вождь не говорил. Это Андрей Александрович решил сделать сам, что называется под сурдинку. И в таком виде подал проект постановления Пленума вождю. Но вышла осечка, по поводу Жукова Сталин поручил Жданову сделать специальное выступление (что Андрей Александрович и выполнил на пленуме), а Маленкова в списках членов ЦК молча, ничего не объясняя, восстановил. Жданов все понял. Все понял и генсек. И потому, поручив в 1947 году Жданову восстановление Коминтерна в виде организации Информбюро, приказал ему взять Маленкова своим заместителем в этом деле.
Понял все и Маленков. И запомнил и, как показала дальнейшая практика, не простил[39].
Но все это будет потом. А пока шел 1946 год. Маленков выводится из состава секретариата и оргбюро ЦК, 13 мая назначается председателем специальной Комиссии по ракетной технике и надолго, до июля 1948 года, исчезает с высокого публичного политического горизонта. Ему перестают рассылать решения Секретариата и Оргбюро ЦК. А Жданов, получив право подписывать вместе со Сталиным постановления ЦК и Совмина СССР (а иногда такие постановления он подписывает и единолично, без подписи Сталина), не направляет Маленкову никаких бумаг.
Окончательно выпасть из иерархических структур Маленкову не дает Берия. Занимаясь «атомным проектом» и замыкая на себя около десятка министерств, Берия, занимая должность заместителя председателя Совмина СССР, создает под себя Оперативное бюро Совмина СССР, а руководителем этого бюро назначает, разумеется с согласия вождя, Маленкова, что позволяет тому регулярно бывать на приеме у Сталина с докладами о том, как идет работа над «атомным проектом» и средствами доставки Н-бомбы.
Пока же звезда Жданова все еще находилась на траектории подъема, чем он и воспользовался в полной мере.
Инструментом укрепления политического веса «ленинградцев» стали инициированные Ждановым так называемые суды чести. По замыслу Жданова, эта мера должна была стать инструментом влияния прежде всего на центральный государственный и партийный аппарат.
В ноябре 1947 года прошел суд чести в Министерстве высшего образования СССР над профессором Сельскохозяйственной академии Жебраком за то, что тот критиковал своего оппонента академика Лысенко не в советских изданиях, а на страницах американского журнала Science. Затем состоялись суды чести в Министерстве геологии и Министерстве государственного контроля, в начале 1948 года – в Министерстве электропромышленности и Министерстве станкостроения. В январе 1948 года проведен суд чести в Министерстве вооруженных сил. Под суд попали недавние высшие руководители ВМФ – адмиралы Кузнецов, Галлер, Алафузов, Степанов. Общественными обвинителями на таких «судах» выступали, как правило, близкие Жданову и А.А. Кузнецову люди. А на «суде чести» в МГБ в ноябре 1947 года с обвинениями выступил сам Алексей Кузнецов: «Органы государственной безопасности должны усилить чекистскую работу среди нашей советской интеллигенции… мы будем воспитывать интеллигенцию в духе искоренения низкопоклонства перед заграницей, будем судить судом чести… Видимо, по отношению кое-кого из представителей интеллигенции, уж особо преклоняющихся перед Западом, мы должны будем принять другие меры – чекистские меры».
Надо отметить, что А. Кузнецов настолько увлекся экзекуциями над аппаратными работниками, что не заметил, как перегнул палку.
В конце 1947 года под удар суда чести попал побочный сын Сталина, Константин Сергеевич Кузаков. Он родился от связи Сталина во время вологодской ссылки с молодой вдовой Матреной Кузаковой и был записан на имя умершего за два года до рождения младенца мужа. После революции Сталин помогал им. По воле судьбы их пути пересеклись. Константин Кузаков стал заместителем начальника Управления пропаганды и агитации Александрова, чиновника, очень близкого к Г. Маленкову. Вот Кузакова-то и решил примерно наказать секретарь ЦК А. Кузнецов.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
